Фернандо альварес де толедо, герцог альба (1507—1582) герцог, испанский военачальник и государственный деятель. Герцогиня Альба: биография и личная жизнь (фото) Альба история

Жаропонижающие средства для детей назначаются педиатром. Но бывают ситуации неотложной помощи при лихорадке, когда ребенку нужно дать лекарство немедленно. Тогда родители берут на себя ответственность и применяют жаропонижающие препараты. Что разрешено давать детям грудного возраста? Чем можно сбить температуру у детей постарше? Какие лекарства самые безопасные?

Русскому читателю имя этого человека известно по прекрасной книге «Легенда об Уленшпигеле». Фернандо Альварес де Толедо, третий герцог Альба, ближайший родственник королевы Хуаны Энрикес. Для испанцев - гениальный военачальник. Для протестантского мира - кровавый деспот и палач.

Титул графов, а впоследствии герцогов Альба был учрежден в XV веке. В 1429 году его удостоился епископ Толедо, который передать потомству титула не мог, поскольку детей у него, как у священника, не имелось. После его смерти титул перешел к племяннику, от которого и ведут свой род герцоги Альба.

Фернандо Альварес де Толедо, родившийся в 1507 году, был внуком второго герцога Альба. Отец Фернандо всю жизнь провел в военных походах и погиб в битве с главным врагом испанцев - маврами. Мальчик был еще очень юн, и его взял на воспитание дед. Воспитание было соответствующим, ведь мать деда приходилась родной сестрой испанской королеве. Фернандо совершенно справедливо считал, что в его жилах течет королевская кровь. И вел себя соответствующим образом.

Путь к славе

Он был высокомерен до спесивости и более всего в жизни боялся уронить собственное достоинство. За пренебрежительное отношение к тем, кто был ниже его по происхождению, герцога ненавидели, а за готовность защищать свою честь любым способом - боялись. Ради защиты чести Фернандо не останавливался ни перед чем. Воспитанный в католической вере, он был готов биться за веру, как первые рыцари-крестоносцы. Его не смущало, что идет уже XVI век и что кроме католиков существуют протестанты, которыми населены весьма обширные территории. Фернандо протестантов считал еретиками.

Любой христианин, отошедший от католической церкви, был для него хуже неверного сарацина. Молодой герцог всеми силами рвался на войну, чтобы с оружием в руках защищать свою веру и доблестно служить короне Священной Римской империи, куда входила тогда и Испания...

С шестнадцатилетнего возраста, когда его действия в битве при Фуэнтеррабии были отмечены королем Карлом V Габсбургом, он со своим монархом больше не расставался. Прошел вместе с ним тропами войн по Франции, Италии, Африке, Венгрии, Германии и везде достигал военных успехов. Король весьма ценил заслуги герцога, но тем не менее составил тайное завещание для своего сына, в котором просил того ни в коем случае не позволять Фернандо управлять землями короны и не слушать его советов относительно внутренней политики. Замечательный военный стратег, бесстрашный командир, Альба понимал только язык войны. А что хорошо на поле боя, не годится для мирной жизни.

«Кровавый совет»

Карл V отрекся от престола в пользу сына Филиппа в 1556 году, а через два года тихо умер в монастыре. Филипп, горячо любимый сын императора Карла, был человеком специфическим. С одной стороны, он нежно любил природу, увлекался искусством, а с другой - был в католической вере тверд как алмаз. И так же, как герцог Альба, уповал в решении всех вопросов веры на казни и святую инквизицию.

При его отце Карле по Германии прошла волна восстаний новоявленных лютеран, назревали бунты протестантов в Нидерландах. Принц Филипп был назначен управлять этими склонными к ереси землями, но пока жив был Карл, дело до открытой войны не доходило. Однако, когда вопреки воле отца Филипп доверил поддерживать спокойствие в Нидерландах Фернандо де Толедо и назначил его на должность штатгальтера (наместника), все изменилось.

В 1567 году герцог с небольшим, но сильным испанским войском вошел в непокорную страну, где к тому времени успела произойти первая в истории буржуазная революция и протестанты были сильны как никогда. Правда, революционные страсти шли уже на спад. Но испанское войско всколыхнуло утихающие страсти. Король Филипп дал своему наместнику указание «избавить Нидерланды от еретиков». Герцог, уже немолодой человек, этот приказ исполнил.

Шесть лет его наместничества нидерландцы запомнили навсегда. Это была растянувшаяся на шесть лет Варфоломеевская ночь. Начал герцог с пленения возмутителей спокойствия и вождей революции - Филиппа де Монморанси, графа Горна, и Ламораля, графа Эгмонта. Только Вильгельму Оранскому удалось сбежать в Германию. Там он спешно собирал войско из немецких лютеран и французских гугенотов, чтобы идти войной на герцога.

Фернандо правил Нидерландами с таким зверством, что люди боялись поддерживать бунтовщиков. Едва взяв управление страной в свои руки, он тут же создал так называемый «Совет о беспорядках», который должен был изыскивать и предавать суду мятежников. В «мятежный» список можно было попасть за любую провинность - неодобрение новой власти, отступление от католической веры, происхождение из семьи еретиков или недовольных. В Нидерландах каждый знал: если кого-то арестовали по навету или за веру, то пощады не будет. Созданный герцогом Совет очень быстро окрестили «кровавым».

Всего за первые три месяца власти Альба казнил 1800 человек. Некоторым счастливчикам повезло - их не убили, а всего лишь полностью конфисковали имущество. Но вожди революции Горн и Эгмонт окончили свои дни на плахе. Их казнили сразу после первых побед, которые в 1568 году одержали над Альбой протестантские войска Вильгельма и Людвига Оранских, - в назидание.

Оранские надеялись разбить герцога, но - увы! Два следующих сражения кончились поражением принцев. А в «зачищенных» Нидерландах началась кровавая вакханалия. За пару лет герцог Альба ввел столько новых налогов и выплат, что богатая страна стремительно нищала. Купцы разорялись. Начался голод. Если герцог надеялся экономическими мерами усмирить смутьянов, то он крупно просчитался. К недовольным присоединились даже те, кто прежде не собирался участвовать в восстании.

В 1572 году страну потрясло восстание гезов (от французского gueux - «нищие»). На помощь пришли вдохновители освобождения - Оранские. В результате Испания потеряла две крупнейшие и богатейшие провинции Нидерландов - Голландию и Зеландию. На это герцог ответил мятежникам так, как отвечал всегда, - казнями. Страна была залита кровью. Однако потерянные провинции вернуть так и не удалось.

Король Филипп отозвал своего наместника. Наверное, он наконец вспомнил совет своего отца. Но было поздно: имя самого Филиппа нидерландцы поставили рядом с именем его штатгальтера. И в истории Нидерландов оба они известны как кровавые палачи.

Последнее пристанище

Неудача в Нидерландах глубоко уязвила гордость герцога Альба. И хотя формально он не был смещен, а сам попросил короля об отставке, всеми это воспринималось как опала. Многие такому повороту дел только радовались. У герцога за его долгую жизнь образовалось множество врагов. Были эти враги и в его собственной семье.

В юные годы герцог имел счастье (или несчастье) произвести на свет незаконного сына от деревенской девушки, дочки мельника. Этот сынок сперва умудрился стать рыцарем, потом получил губернаторство в Каталонии. А затем и вовсе вмешался в династические планы королевской семьи, которая надеялась женить его на фрейлине Магдалене Гусман. Сынок, как оказалось, тайно вступил в брак со своей кузиной, дочерью вице-короля Сицилии. Король был в ярости. Сына заточили в крепости Ла-Мота, а герцог Альба был удален от двора. О нем забыли на долгие семь лет.

Но в 1580 году, когда Испания ввязалась в войну за португальское наследство, опальный дворянин был вновь призван на королевскую службу. Его назначили главнокомандующим испанской армией. И он доверие оправдал: войну завершил всего за несколько недель, взяв столицу Португалии Лиссабон, - невероятно быстрая победа над противником и невероятная жестокость и беспощадность испанцев. Португалия была залита кровью точно так же, как прежде - Северные Нидерланды. Герцог, впрочем, жестокостью потери противника не считал. Для него это были всего лишь расходы человеческого материала.

Королю ничего не оставалось, как поблагодарить своего главнокомандующего. Но в Мадрид генерал больше не вернулся. Последние два года он прожил в Лиссабоне. Когда-то, за много лет до этой, последней в его жизни войны, он в шутку вступился за независимость Португалии. На вопрос короля Карла, не пора ли захватить Португалию и присоединить к испанской короне, он сказал так: «Сир, если мы захватим Португалию, куда же бежать от испанской власти нашим опальным сыновьям?» Теперь сыновьям бежать было некуда. И герцог умер.

(с) Андрей Васильев

Благодаря этому его дети и внуки состояли в родстве с правящими в Испании монархами. Филипп II в начале правления покровительствовал своему кузену, 3-му герцогу Альба . Этот знаменитый в своё время полководец вошёл в историю жестоким подавлением Нидерландской революции (в 1567-73 гг. он управлял от имени короля Испанскими Нидерландами).

Третьему герцогу Альба наследовал сын, 4-й герцог, который прибавил к своим владениям герцогство Уэскар . Титулы переходили от отца к сыну вплоть до Франсиско Альвареса де Толедо (1662-1739), 10-го герцога Альба. Сыновей у него не было, а в мужья своей дочери он выбрал графа Гальве из рода Сильва-Мендоса - младшего сына герцога Инфантада .

Род Сильва

В этом браке родился 12-й герцог Альба (1714-78), известный своими приятельскими отношениями с Руссо . Его сын герцог Уэскар умер раньше отца, но оставил дочь по имени Мария дель Пилар Тереса Кайетана де Сильва и Альварес де Толедо . Она известна своим покровительством художнику Гойе . У герцогини Альба не было детей в браке с 15-м герцогом Медина-Сидония (прямым потомком 1-го герцога Фернардино). После её внезапной смерти в 1802 г. герцогский титул унаследовали потомки от брака сестры 12-го герцога Альба с герцогом Бервиком из рода Фитцджеймсов.

Фитцджеймсы

Род Фитцджеймсов происходит по мужской линии от внебрачного сына Якова II Стюарта и Арабеллы Черчилль (сестры герцога Мальборо). Старший сын 4-го герцога Бервика и Лириа от брака с принцессой Штольберг-Гедернской унаследовал титулы отца, а младший, Карлос Мигель (1794-1835), стал 14-м герцогом Альба. Следующий герцог, сын и наследник предыдущего, был женат на сестре французской императрицы Евгении , которая умерла в 1920 году в гостях у семейства Альба. 17-й герцог Альба в конце 1930-х представлял в Лондоне интересы Франсиско Франко .

18-я герцогиня Альба родилась в 1926 году в мадридском дворце Лирия . По данным книги рекордов Гиннесса , ей принадлежало больше официально признанных правительством титулов, чем кому-либо ещё . В общей сложности герцогиня Альба унаследовала от предков свыше сорока титулов. При состоянии, оцениваемом в 600 млн евро, она считалась самой богатой аристократкой Испании.

В октябре 2011 года в принадлежащем ей севильском Дворце дуэний 85-летняя герцогиня сыграла свадьбу с 60-летним чиновником Альфонсо Дьесом. Во время торжеств она пустилась в пляс . Её дочь Эухения Мартинес де Ирухо, герцогиня Монторо, была замужем за известным потомственным тореадором Франсиско Ривера Ордоньесом и растит их общую дочь Каэтану (род. 1999).

Герцогиня Альба скончалась 20 ноября 2014 года во время прохождения курса лечения в клинике «Саградо Корасон» (Sagrado Corazón), Севилья, куда она была госпитализирована из-за сердечной аритмии, пневмонии и обострения гастроэнтерита.

Список герцогов

Дон Гарсия Альварес де Толедо (ок. 1424 - 1488 ), 1-й герцог Альба (1472-1488)
Дон Фадрике Альварес де Толедо (1460-1531), 2-й герцог Альба (1488-1531)
Дон Фернандо Альварес де Толедо (1507-1582), 3-й герцог Альба (1531-1582)
Дон Фадрике Альварес де Толедо (1537-1583), 4-й герцог Альба (1582-1583)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Бомонт (1568-1639), 5-й герцог Альба (1583-1639)
Дон Фернандо Альварес де Толедо и Мендоса (1595-1667), 6-й герцог Альба (1639-1667)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Пиментель (1615-1690), 7-й герцог Альба (1667-1690)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Бомонт (1627-1701), 8-й герцог Альба (1690-1701)
Дон Антонио Мартин Альварес де Толедо Гусман (1669-1711), 9-й герцог Альба (1701-1711)
Дон Франсиско Альварес де Толедо (1662-1739), 10-й герцог Альба (1711-1739)
Донья Мария Тереса Альварес де Толедо (1691-1755), 11-я герцогиня Альба (1739-1755)
Дон Фернандо де Сильва и Альварес де Толедо (1714-1776), 12-й герцог Альба (1755-1776)
Донья Мария дель Пилар Тереса Кайетана де Сильва и Альварес де Толедо (1762-1802), 13-я герцогиня Альба (1776-1802), поскольку у неё не было прямых наследников, титул после её смерти перешел к её родственнику Карлосу Мигелю Фитц-Джеймсу Стюарту.
Дон Карлос Мигель Фитц-Джеймс Стюарт (1794-1835), 14-й герцог Альба (1802-1835)
Дон Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт (1821-1881), 15-й герцог Альба (1835-1881)
Дон Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Портокарреро (1849-1901), 16-й герцог Альба (1881-1901)
Дон Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт и Фалько (1878-1953), 17-й герцог Альба (1901-1953)
Донья Каэтана Фитц-Джеймс Стюарт , 18-ая герцогиня Альба (1926-2014)
Дон Карлос Фитц-Джеймс Стюарт и Мартинес де Ирухо (род. ), 19-й герцог Альба (с 20 ноября 2014)

Владения герцогов Альба

Герцогам Альба принадлежит значительная картинная галерея. Наиболее ценные полотна - такие, как «Венера перед зеркалом », «Маха обнажённая » и «Мадонна Альба », - после смерти 13-й герцогини были распроданы. Кроме того, имя герцогов носит датированный XV веком кодекс Альба с одним из первых переводов Библии непосредственно с древнееврейского на романский язык.


Замок Кока близ Сеговии		Замок Миранда-дель-Кастаньяр		Дворец Лирия (Мадрид)

Напишите отзыв о статье "Герцоги Альба"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Герцоги Альба

– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.

31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.

Он родился в 1507 г. и принадлежал к одной из знаменитейших испанских фамилий. На третьем году жизни он лишился отца и остался на попечении деда своего, Фердинанда де Толедо, который дал ему превосходное воспитание, и особенно старался усовершенствовать его в военных и политических науках. Молодой Альба, будучи только 16 лет от роду, участвовал уже в походе коннетабля кастильского против Франции, и находился при взятии Фонтарабии, а в следующем (1525) году отличился в знаменитом сражении при Павии . Еще более известным сделалось имя Альбы во время похода Карла V в Венгрию против турецкого султана Сулеймана II , и в других войнах, потрясавших Европу в начале XVI столетия. Угрюмый его нрав был однако ж причиною, что Карл Vдолго не доверял военным его способностям, пока он не обнаружил их блистательнейшим образом. Возвратившись с войском из Африки, где он, под предводительством императора, участвовал в покорении Туниса и в разгроме кровавого пирата Барбароссы , Альба, против своего желания, должен был приступить к осаде Марселя, которая, согласно с его предсказаниями, не имела успеха. В 1541 году он участвовал в неудачном походе на Алжир, а в 1543 году выдержал в Перпиньяне 6-месячную осаду французов, и отличился в Наварре и в Каталонии. В 1545 году Карл V отправился в Германию, и управление Испанией предоставил 16-летнему сыну своему Филиппу, поручив его советам Альбы.

Герцог Альба. Художник А. Моро, 1549

Менее 40 лет от роду герцог был уже сделан генералиссимусом императорских войск, и предводительствовал ими в войне против Шмалькальденского союза ; руководствуясь его советами, император в 1547 году выиграл сражение при Мюльберге , столь пагубное для Иоанна Фридриха , курфюрста Саксонского, который был здесь взят в плен. Прозорливый Альба уже тогда советовал Карлу не доверять Морицу Саксонскому , и дальнейший ход событий оправдал его опасения. После происшествия в Инсбруке, где Карл V едва не попал в плен к Морицу, и по заключении Пассауского мирного договора , Альба возвратился в Испанию, и сопровождал принца Филиппа в путешествии по Италии и Германии.

Между тем открылась новая война с Францией. Карл V осадил Мец, обороняемый герцогом Гизом, и призвал к себе Альбу; но осада эта, невзирая на все усилия испанцев, была безуспешна. После её снятия герцог Альба был послан в Италию против папы Павла IV, непримиримого врага императора. Разбив папские войска, и устрашив Рим, он обратился против герцога Гиза, прибывшего на помощь папе, и искусными маневрами ослабил и истощил мужественного своего противника до того, что он вынужден был возвратиться во Францию. В самое это время Карл V отказался от престола в пользу сына своего Филиппа II, и Альба, по воле юного государя своего, должен был не только возвратить папе все завоеванные унего области, но даже на коленях умолять о прощении в том, что смел поднять против него меч. В 1555 г. он заключил в Париже брачный союз Филиппа II с Елизаветой, дочерью французского короля Генриха II , после чего был главою мадридского кабинета до самого начала религиозного (протестантского) восстания в Нидерландах , которые тогда принадлежали Испании.

Альба, Фернандо Альварес де Толедо

Здесь начинается для Альбы новый период, в котором он упрочил свою славу великого полководца, но вместе с тем запятнал себя бесчеловечием и фанатизмом. Получив от Филиппа II приказание усмирить строгостью восставшие против Испании нидерландские провинции, он отправился во Фландрию с 8.000 отборного войска. При одном известии о его приближении, около массы богатейших граждан Нидерландов, преданных протестантизму, оставили свое отечество и переселились в Англию, или собрались под знамена принца Вильгельма Оранского , удалившегося в Германию. В августе 1567 г. Альба принял наместничество нидерландскоеот миролюбивой и слабой герцогини Пармской. Разместив войска свои по главнейшим городам и построив в них на счет граждан цитадели, он назначил любимца своего, неистового Хуана Варгаса, председателем инквизиционного судилища, которое стало действовать с неимоверною жестокостью и коему за это история придала имя кровавого. Слава, богатство, знатность, ум – все было преступлением в глазах неумолимых судей: Графы Эгмонт и Горн , цвет нидерландского дворянства, и многие другие вельможи погибли на эшафоте. Имения их были разграблены испанскими солдатами.

Альба разбил принца Людовика Нассауского на Эмингской равнине (1568), и даже Вильгельм Оранский был не более счастлив в борьбе со столь искусным и опытным противником. Оставленный бельгийцами, он вынужден был отступить в Германию. Папа римский прислал в Брюссель Альбе, победителю протестантов, освященные шляпу и меч. Сам же Альба поставил себе в антверпенской цитадели статую, которая изображала его, попирающего ногами две аллегорические фигуры, означавшие дворянское и гражданское сословия Нидерландов. Между тем ненависть народа против гонителей возрастала более и более, и когда, сверх прежних тягостных налогов, Альба, для покрытия издержек войны, потребовал с граждан десятую часть всего их имущества, волнение сделалось всеобщим, и многие города в северной Голландии покорились принцу Оранскому. Но счастье еще раз благоприятствовало Альбе: большая часть этих городов была опять взята испанцами. Сам он завладел Монсом; сын его, дон Фридрих де Толедо, покорил Гарлем после обороны, которая продолжалась 7 месяцев, и стоила испанцам до 10.000 войска. Месть победителей была ужасна: города и области были ими преданы грабительству и опустошены.

Но невзирая на эти успехи, положение Альбы делалось более и более затруднительными: недостаток в деньгах и военных потребностях, смелые действия морских гезов и участие, которое начали принимать в судьбе несчастной страны протестантские государи Германии, лишили его надежды на успех. Сам Филипп убедился, что нельзя действовать одною строгостью, и потому в 1573 году прислал на смену Альбе нового наместника, Реквезенса. В декабре того же года суровый герцог, сопровождаемый проклятиями народа, оставил страну, в которой он предал казни, по собственным его словам, 18.000 граждан, и возжег войну, которая продолжалась затем 68 лет и стоила Испании 800 миллионов талеров.

В Мадриде Альбе был оказан отличный приём, но он недолго пользовался прежним влиянием на дела. Непокорность одного из его сыновей воле короля была поводом к его удалению от двора. Два года жил он в замке своем Уседе, пока, после смерти португальского короля Генриха, не имевшего прямых наследников, королем Португалии не провозгласил себя дон Антонио. Филипп, который также имел притязания на португальскую корону, опять прибег к опытности старого своего полководца. 73-летний Альба вступил вновь на военное поприще, и этот последний его поход был, может быть, блистательнее всех прежних. В три недели он выиграл два сражения, из коих особенно примечательно то, что было дано на берегу речки Алькантары (1580), покорил все королевство, и торжественно вступил в Лиссабон, чьи предместья были преданы пламени, а сам город разграблен. Филипп, недовольный этим поступком, потребовал у Альбы отчета в захваченных им несметных суммах; но на этот раз герцог не оказал обыкновенной покорности, и Филипп, опасаясь, вероятно, со стороны его возмущения, оставил это дело. Вскоре за тем Альба умер, 12 января 1582 года, в Лиссабоне, в должности вице-короля Португалии на 74 году жизни.

Герцог Альба был небольшого роста, но крепкого сложения, и имел важную осанку, спал мало, трудился и писал много. Говорят, что в течение шестидесятилетней военной службы он не проиграл ни одного сражения. Он принадлежит, без сомнения, к числу величайших полководцев своего века; но жестокость и фанатизм навсегда запятнали его память. Альба первый начал вооружать пехоту мушкетами и обучать кавалерию действию в сомкнутом строю.

Род Сильва

Фитцджеймсы

Список герцогов

Дон Гарсия Альварес де Толедо (ок. 1424 - 1488 ), 1-й герцог Альба (1472-1488)
Дон Фадрике Альварес де Толедо (1460-1531), 2-й герцог Альба (1488-1531)
Дон Фернандо Альварес де Толедо (1507-1582), 3-й герцог Альба (1531-1582)
Дон Фадрике Альварес де Толедо (1537-1583), 4-й герцог Альба (1582-1583)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Бомонт (1568-1639), 5-й герцог Альба (1583-1639)
Дон Фернандо Альварес де Толедо и Мендоса (1595-1667), 6-й герцог Альба (1639-1667)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Пиментель (1615-1690), 7-й герцог Альба (1667-1690)
Дон Антонио Альварес де Толедо и Бомонт (1627-1701), 8-й герцог Альба (1690-1701)
Дон Антонио Мартин Альварес де Толедо Гусман (1669-1711), 9-й герцог Альба (1701-1711)
Дон Франсиско Альварес де Толедо (1662-1739), 10-й герцог Альба (1711-1739)
Донья Мария Тереса Альварес де Толедо (1691-1755), 11-я герцогиня Альба (1739-1755)
Дон Фернандо де Сильва и Альварес де Толедо (1714-1776), 12-й герцог Альба (1755-1776)
Донья Мария дель Пилар Тереса Кайетана де Сильва и Альварес де Толедо (1762-1802), 13-я герцогиня Альба (1776-1802), поскольку у неё не было прямых наследников, титул после её смерти перешел к её родственнику Карлосу Мигелю Фитц-Джеймсу Стюарту.
Дон Карлос Мигель Фитц-Джеймс Стюарт (1794-1835), 14-й герцог Альба (1802-1835)
Дон Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт (1821-1881), 15-й герцог Альба (1835-1881)
Дон Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Портокарреро (1849-1901), 16-й герцог Альба (1881-1901)
Дон Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт и Фалько (1878-1953), 17-й герцог Альба (1901-1953)
Донья Каэтана Фитц-Джеймс Стюарт , 18-ая герцогиня Альба (1926-2014)
Дон Карлос Фитц-Джеймс Стюарт и Мартинес де Ирухо (род. ), 19-й герцог Альба (с 20 ноября 2014)

Владения герцогов Альба

Напишите отзыв о статье "Герцоги Альба"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Герцоги Альба

Вэя взмахнула ручкой, и мы снова закружились в бешеном водовороте сверкающих материй, через короткое (а может только казалось коротким?) мгновение «вышвырнувших» нас на наш привычный Ментальный «этаж»...
– Ох, как же там интересно!.. – в восторге запищала Стелла.
Казалось, она готова была переносить самые тяжёлые нагрузки, только бы ещё раз вернуться в так полюбившийся ей красочный Вэйин мир. Вдруг я подумала, что он и вправду должен был ей нравиться, так как был очень похож на её же собственный, который она любила себе создавать здесь, на «этажах»...
У меня же энтузиазма чуточку поубавилось, потому что я уже увидела для себя эту красивую планету, и теперь мне зверски хотелось что-нибудь ещё!.. Я почувствовала тот головокружительный «вкус неизвестного», и мне очень захотелось это повторить... Я уже знала, что этот «голод» отравит моё дальнейшее существование, и что мне всё время будет этого не хватать. Таким образом, желая в дальнейшем оставаться хоть чуточку счастливым человеком, я должна была найти какой-то способ, чтобы «открыть» для себя дверь в другие миры... Но тогда я ещё едва ли понимала, что открыть такую дверь не так-то просто... И, что пройдёт ещё много зим, пока я буду свободно «гулять», куда захочу, и что откроет для меня эту дверь кто-то другой... И этим другим будет мой удивительный муж.
– Ну и что будем дальше делать? – вырвала меня из моих мечтаний Стелла.
Она была расстроенной и грустной, что не удалось увидеть больше. Но я была очень рада, что она опять стала сама собой и теперь я была совершенно уверена, что с этого дня она точно перестанет хандрить и будет снова готова к любым новым «приключениям».
– Ты меня прости, пожалуйста, но я наверное уже сегодня ничего больше делать не буду... – извиняясь, сказала я. – Но спасибо тебе большое, что помогла.
Стелла засияла. Она очень любила чувствовать себя нужной, поэтому, я всегда старалась ей показать, как много она для меня значит (что было абсолютной правдой).
– Ну ладно. Пойдём куда-нибудь в другой раз, – благодушно согласилась она.
Думаю, она, как и я, была чуточку измождённой, только, как всегда, старалась этого не показать. Я махнула ей рукой... и оказалась дома, на своей любимой софе, с кучей впечатлений, которые теперь спокойно нужно было осмыслить, и медленно, не спеша «переварить»...

К моим десяти годам я очень сильно привязалась к своему отцу.
Я его обожала всегда. Но, к сожалению, в мои первые детские годы он очень много разъезжал и дома бывал слишком редко. Каждый проведённый с ним в то время день для меня был праздником, который я потом долго вспоминала, и по крупиночкам собирала все сказанные папой слова, стараясь их сохранить в своей душе, как драгоценный подарок.
С малых лет у меня всегда складывалось впечатление, что папино внимание я должна заслужить. Не знаю, откуда это взялось и почему. Никто и никогда мне не мешал его видеть или с ним общаться. Наоборот, мама всегда старалась нам не мешать, если видела нас вдвоём. А папа всегда с удовольствием проводил со мной всё своё, оставшееся от работы, свободное время. Мы ходили с ним в лес, сажали клубнику в нашем саду, ходили на реку купаться или просто разговаривали, сидя под нашей любимой старой яблоней, что я любила делать почти больше всего.

В лесу за первыми грибами...

На берегу реки Нямунас (Неман)

Папа был великолепным собеседником, и я готова была слушать его часами, если попадалась такая возможность... Наверное просто его строгое отношение к жизни, расстановка жизненных ценностей, никогда не меняющаяся привычка ничего не получать просто так, всё это создавало для меня впечатление, что его я тоже должна заслужить...
Я очень хорошо помню, как ещё совсем маленьким ребёнком висла у него на шее, когда он возвращался из командировок домой, без конца повторяя, как я его люблю. А папа серьёзно смотрел на меня и отвечал: «Если ты меня любишь, ты не должна мне это говорить, но всегда должна показать…»
И именно эти его слова остались для меня неписанным законом на всю мою оставшуюся жизнь... Правда, наверное, не всегда у меня очень хорошо получалось – «показать», но старалась я честно всегда.
Да и вообще, за всё то, кем я являюсь сейчас, я обязана своему отцу, который, ступенька за ступенькой, лепил моё будущее «Я», никогда не давая никаких поблажек, несмотря на то, сколь беззаветно и искренне он меня любил. В самые трудные годы моей жизни отец был моим «островом спокойствия», куда я могла в любое время вернуться, зная, что меня там всегда ждут.
Сам проживший весьма сложную и бурную жизнь, он хотел быть уверенным наверняка, что я смогу за себя постоять в любых неблагоприятных для меня, обстоятельствах и не сломаюсь от каких бы то ни было жизненных передряг.
Вообще-то, могу от всего сердца сказать, что с родителями мне очень и очень повезло. Если бы они были бы чуточку другими, кто знает, где бы сейчас была я, и была ли бы вообще...
Думаю также, что судьба свела моих родителей не просто так. Потому, что встретиться им было вроде бы абсолютно невозможно...
Мой папа родился в Сибири, в далёком городе Кургане. Сибирь не была изначальным местом жительства папиной семьи. Это явилось решением тогдашнего «справедливого» советского правительства и, как это было принято всегда, обсуждению не подлежало...
Так, мои настоящие дедушка и бабушка, в одно прекрасное утро были грубо выпровожены из своего любимого и очень красивого, огромного родового поместья, оторваны от своей привычной жизни, и посажены в совершенно жуткий, грязный и холодный вагон, следующий по пугающему направлению – Сибирь…
Всё то, о чём я буду рассказывать далее, собрано мною по крупицам из воспоминаний и писем нашей родни во Франции, Англии, а также, из рассказов и воспоминаний моих родных и близких в России, и в Литве.
К моему большому сожалению, я смогла это сделать уже только после папиной смерти, спустя много, много лет...
С ними была сослана также дедушкина сестра Александра Оболенская (позже – Alexis Obolensky) и, добровольно поехавшие, Василий и Анна Серёгины, которые последовали за дедушкой по собственному выбору, так как Василий Никандрович долгие годы был дедушкиным поверенным во всех его делах и одним из самых его близких друзей.

Aлександра (Alexis) Оболенская Василий и Анна Серёгины

Наверное, надо было быть по-настоящему ДРУГОМ, чтобы найти в себе силы сделать подобный выбор и поехать по собственному желанию туда, куда ехали, как едут только на собственную смерть. И этой «смертью», к сожалению, тогда называлась Сибирь...
Мне всегда было очень грустно и больно за нашу, такую гордую, но так безжалостно большевистскими сапогами растоптанную, красавицу Сибирь!.. Её, точно так же, как и многое другое, «чёрные» силы превратили в проклятое людьми, пугающее «земное пекло»… И никакими словами не рассказать, сколько страданий, боли, жизней и слёз впитала в себя эта гордая, но до предела измученная, земля... Не потому ли, что когда-то она была сердцем нашей прародины, «дальновидные революционеры» решили очернить и погубить эту землю, выбрав именно её для своих дьявольских целей?... Ведь для очень многих людей, даже спустя много лет, Сибирь всё ещё оставалась «проклятой» землёй, где погиб чей-то отец, чей-то брат, чей-то сын… или может быть даже вся чья-то семья.
Моя бабушка, которую я, к моему большому огорчению, никогда не знала, в то время была беременна папой и дорогу переносила очень тяжело. Но, конечно же, помощи ждать ниоткуда не приходилось... Так молодая княжна Елена, вместо тихого шелеста книг в семейной библиотеке или привычных звуков фортепиано, когда она играла свои любимые произведения, слушала на этот раз лишь зловещий стук колёс, которые как бы грозно отсчитывали оставшиеся часы её, такой хрупкой, и ставшей настоящим кошмаром, жизни… Она сидела на каких-то мешках у грязного вагонного окна и неотрывно смотрела на уходящие всё дальше и дальше последние жалкие следы так хорошо ей знакомой и привычной «цивилизации»...