Сообщение на тему поэты символисты. Символизм. Основные представители и произведения. Валерий Яковлевич Брюсов

Степан Петрович Ильёв (1937 - 1994), доктор филологических наук, профессор Одесского университета, крупнейший в мире исследователь русского символистского романа

Особое явление в мировой литературе представляет собой русский символистский роман, к анализу которого неприменимы принципы реалистической критики. Ведущие поэты-символисты В.Я. Брюсов, Ф.К. Сологуб, Д.С. Мережковский, А. Белый стали авторами оригинальных, сложных по форме и содержанию романов, осснованных на эстетике символизма.

Наибольшую известность как романист среди поэтов-символистов приобрёл Фёдор Кузьмич Сологуб (Тетерников) . В 1895 году он опубликовал роман «Тяжёлые сны» , сюжетная схема которого на первый взгляд повторяет фабулу романа Достоевского «Преступление и наказание»: провинциальный учитель Василий Маркович Логин решает бороться с мировым злом и, видя средоточие последнего в директоре гимназии, убивает его. Однако если герой Достоевского приходит к покаянию через нравственные искания, то герой Сологуба, напротив, приходит к отрицанию каких бы то ни было нравственных критериев.

Реалистично выписанный фон действия романа сочетается со сновиденческой стихией психики главного героя. Эротизм и страхи - вот что владеет и управляет Логиным. В его подсознание позволяют заглянуть полусны-полугрёзы. Герою иногда кажется, что он идёт по мосту через реку и проваливается. Показательно, что город, в котором живёт Логин, действительно разделён на две части рекой (подобно тому как раздвоено его сознание), а берега реки соединяет шаткий мост. При этом сам Логин живёт "на краю города, в маленьком домике". Клавдия, являющаяся одним из предметов его любовных переживаний, тоже живёт как будто у края - а именно у реки. Пространство романа замкнуто, ограниченно, создаётся впечатление, что кроме города, где живёт Логин, в мире больше ничего нет. Замкнутость хронотопа - черта, присущая романам Достоевского (Петербург в "Преступлении и наказании", Скотопригоньевск в "Братьях Карамазовых"), - приобретает особенный смысл в контексте поэтики символизма. Герой романа существует в страшном замкнутом, а потому саморазрушающемся (как любая замкнутая система) мире, в котором нет и не может быть места добру и справедливости, а его преступление в конечном счете оказалось бессмысленным, ибо изначальная цель героя недостижима.

Крупнейшей удачей в творчестве Сологуба стал блестящий роман «Мелкий бес» (1902). Центральная фигура романа – провинциальный учитель Передонов, сочетающий в себе черты чеховского Беликова и щедринского иудушки. Сюжет романа основан на стремлении героя получить должность инспектора училища и жениться. Однако Передонов труслив и подозрителен, и весь ход романа определяется постепенным разложением его личности и психики. В каждом жителе городка он видит нечто гнусное, зловредное, низменное: «Все доходящее до его сознания претворялось в мерзость и грязь». Передонов оказался во власти злых иллюзий: не только люди, но и предметы в большом сознании героя становятся его врагами. Карточным королям, дамам и валетам он выкалывает глаза, чтобы не следили за ним. Передонову кажется, что его преследует Недотыкомка, пугающая его своей серостью и бесформенностью, и в конце концов она становится символом сущности окружающего мира. Весь мир оказывается материализованным бредом , и всё завершается тем, что Передонов убивает Володина. Впрочем, у Сологуба убийство представлено как принесение жертвы: Передонов убивает Володина садовым ножом. Опираясь на традиции Гоголя, Сологуб изображает мир «мёртвых душ», чьё бытие иллюзорно. Все жители городка – маски, марионетки, не осознающие смысла своей жизни.

Как романист получил европейскую известность и Дмитрий Сергеевич Мережковский , лирика которого не имела большого художественного значения, но романы явились воплощением его философских взглядов. По Мережковскому, в мировой жизни борются две правды – небесная и земная, дух и плоть, Христос и Антихрист. Первая правда воплощается в стремлении человека к самоотречению и слиянию с Богом. Вторая – в стремлении к самоутверждению и обожествлению собственного «Я». Трагизм истории – в разъединении двух правд, цель – в их слиянии.

Историко-философской концепции Мережковского определяется структура трилогии «Христос и Антихрист» , в которой он рассматривает поворотные моменты развития человеческой истории, когда столкновение двух правд проявляется с наибольшей силой:
1) поздняя античность (роман «Смерть богов» );
2) эпоха Ренессанса (роман «Воскресшие боги» );
3) петровская эпоха (роман «Антихрист» ).

В первом романе император Юлиан стремится остановить ход истории, спасти от гибели античных богов, культуру совершенства человеческого духа. Но Эллада гибнет, олимпийские боги умерли, разрушены их храмы, торжествует дух «черни» и пошлости. В финале романа вещая Арсикая пророчествует о возрождении духа Эллады, и с этого возрождения начинается второй роман. Воскресает дух античности, воскресают боги Эллады, а человеком, синтезирующим в себе обе жизненные правды, становится Леонардо да Винчи. В третьем романе Пётр I и сын его Алексей представлены как носители двух исторических начал – индивидуалистического и народного. Столкновение Петра и Алексея – столкновение Плоти и Духа. Пётр сильнее – он побеждает, Алексей предчувствует грядущее слияние двух правд в царстве «третьего завета», когда будет снят трагизм раздвоения.

Одним из лучших модернистских романов в европейской литературе считается «Петербург» Андрея Белого (1916). Развивая в нём тему города, намеченную ещё в сборнике «Пепел», Белый создает мир, полный фантастических кошмаров, извращённо-прямых перспектив, обездушенных людей-призраков.

В беседе с Ириной Одоевцевой Белый подчёркивал: «Нигде в мире я не был так несчастен, как в Петербурге. Я всегда тянулся к Петербургу и отталкивался от него… Мой Петербург – призрак, вампир, материализовавшийся из желтых, гнилых, лихорадочных туманов, приведенных мною в систему квадратов, параллелепипедов, кубов и трапеций. Я населил свой Петербург автоматами, живыми мертвецами. Я сам тогда казался себе живым мертвецом».

Роман состоит из восьми глав, пролога и эпилога. К каждой из глав предпослан эпиграф из произведений Пушкина, причём все эпиграфы так или иначе связаны с темой Петербурга, города, в котором всё подчинено нумерации и регламентации. Царский сановник Аполлон Аполлонович Аблеухов стремится законсервировать, заморозить живую жизнь. Для него, как и для персонажей Щедрина и Чехова, ясный смысл имеют только бюрократические предписания. Поэтому и пространство романа складывается из представлений и фантазий героев: отец и сын Аблеуховы боятся открытых пространств, а всё объёмное предпочитают воспринимать как регламентированное сочетание плоскостей. Взорвать плоское пространство хочет террорист Дудкин (пародийный образ революционера) с помощью бомбы с часовым механизмом – это символ времени, стремящегося к самоуничтожению. Образ Дудкина, гротескно вбирающий в себя черты террористов из романа Достоевского «Бесы», связан с идеей противопоставления «революции в духе» и революции социальной. О неистинности последней неоднократно говорил Белый, выдвинув теорию «белого домино» - теорию духовного преображения человека и человечества под влиянием мистических переживаний.

В романе «Петербург» писатель подчеркивает, что и Аблеуховы, и Дудкин являются орудиями так называемого монгольского нигилизма, разрушения без созидания.
Роман «Петербург» оказался последним в ряду русских символистских романов, в которых так или иначе преломились эстетические и социальные взгляды поэтов-символистов.

Термин «символизм» происходит от греческого слова «знак» и обозначает эстетическое течение, которое сформировалось во Франции в конце 19 века и оказало влияние на все сферы искусства: литературу, музыку, живопись и театр. Особенно широкое распрост

ранение получил символизм в литературе.

Возникновение

Как уже отмечалось выше, символизм в литературе связан, прежде всего, с Францией: группа молодых поэтов, в числе которых были Малларме, Мореас, Гиль, де Реньо, Валери и Клодель, объявили о создании нового направления в искусстве. Тогда же в журнале «Фигаро» был опубликован «Манифест символизма», вышедший из-под пера Мореаса - он описывал основные эстетические принципы, основывающиеся на взглядах Бодлера, Верлена и Анри. В частности, автор «Манифеста» определил природу и функцию символа: по Мореасу, он вытеснял традиционный художественный образ и воплощал Идею.

Сущность символа

Чтобы рассуждать о том, что такое символизм в литературе, следует, прежде всего, определить, что же такое символ. Его главная отличительная черта - многозначность, поэтому его невозможно подвергнуть дешифровке. Самая, пожалуй, удачная трактовка этого понятия принадлежит русскому писателю Федору Сологубу: он называл символ окном в бесконечность. Символ содержит в себе целый ряд значений, тогда как образ - это явление единичное.

Символизм в литературе

Если говорить о французской литературе, необходимо назвать имена Бодлера, Верлена и Малларме. Шарлю Бодлеру принадлежит своеобразный поэтический девиз символизма - сонет «Соответствия»; поиск соответствий лег в основу символистского принципа синтеза, стремления объединить все искусства. В творчестве Бодлера доминируют мотивы двойственности: любовь и смерть, гениальность и болезнь, внешнее и внутреннее. Стефан Малларме утверждал, что назначение писателя - не описывать вещи, а передавать свои впечатления от них. Особую популярность приобрела его поэма «Удача никогда не упразднит случая», состоящая из единственной фразы, набранной без единого знака препинания. Поль Верлен в своих стихах также манифестировал символизм. Литература, по мысли поэта, должна быть музыкальной, ведь именно музыка находится на вершине всех искусств.

Символизм в Б

ельгии

При словах «бельгийский символизм» на ум приходит, прежде всего, творчество Мориса Метерлинка, автора таких известнейших пьес, как «Синяя птица», «Слепые», «Там, внутри». Герои его существуют в полуфантастической обстановке, действие пьес насыщено мистикой, волшебством, скрытыми смыслами. Сам Метерлинк вполне в духе символизма настаивал на том, что творец должен передавать не действия, а состояние.

Русский символизм в литературе

В России это направление распалось на две ветви - «старосимволистов» и «младосимволистов». К началу 20 века течение достигло подлинного расцвета, однако предвозвестниками символизма в России считаются еще Тютчев и Фет. Также на содержание и философскую базу русского символизма повлияли взгляды Владимира Соловьева, в частности, его образы Мировой Души и Вечной Женственности. Эти идеи впоследствии оригинальным образом трансформировались в поэзии Белого, Блока, Гумилева.

Теоретические, философские и эстетические корни и источники творчества писателей-символистов были весьма разнообразны. Так В. Брюсов считал символизм чисто художественным направлением, Мережковский опирался на христианское учение, Вяч. Иванов искал теоретической опоры в философии и эстетике античного мира, преломленных через философию Ницше; А. Белый увлекался Вл. Соловьевым, Шопенгауэром, Кантом, Ницше.

Художественным и публицистическим органом символистов был журнал “Весы”. “Для нас, представителей символизма, как стройного миросозерцания, – писал Эллис, – нет ничего более чуждого, как подчинение идеи жизни, внутреннего пути индивидуума – внешнему усовершенствованию форм общежития. Для нас не может быть и речи о примирении пути отдельного героического индивидуума с инстинктивными движениями масс, всегда подчиненными узкоэгоистическим, материальным мотивам” .

Эти установки и определили борьбу символистов против демократической литературы и искусства, что выразилось в систематической клевете на Горького, в стремлении доказать, что, став в ряды пролетарских писателей, он кончился как художник, в попытках дискредитировать революционно-демократическую критику и эстетику, ее великих создателей – Белинского, Добролюбова, Чернышевского. Символисты всячески стремились сделать “своими” Пушкина, Гоголя, названного Вяч. Ивановым “испуганным соглядатаем жизни” , Лермонтова, который, по словам того же Вяч. Иванова, первый затрепетал “предчувствием символа символов – Вечной Женственности” в.

С этими установками связано и резкое противопоставление символизма и реализма. “В то время как поэты-реалисты, – пишет К. Бальмонт, – рассматривают мир наивно, как простые наблюдатели, поэты-символисты властвуют над миром и проникают в его мистерии” ". Символисты стремятся противопоставить разум и интуицию. “... Искусство есть постижение мира иными, не рассудочными путями” , – утверждает В. Брюсов и называет произведения символистов “мистическими ключами тайн” , которые помогают человеку выйти к свободе".

Наследие символистов представлено и поэзией, и прозой, и драмой. Однако, наиболее характерна поэзия.

Д. Мережковский, Ф. Сологуб, 3. Гиппиус, В. Брюсов, К. Бальмонт и др. – это группа “старших” символистов, которые явились зачинателями направления. В начале 900-х годов выделилась группа “младших” символистов – А. Белый, С. Соловьев, Вяч. Иванов, "А. Блок и др.

В основе платформы “младших” символистов лежит идеалистическая философия Вл. Соловьева с его идеей Третьего Завета и пришествия Вечной Женственности. Вл. Соловьев утверждал, что высшая задача искусства – “... создание вселенского духовного организма” , что художественное произведение это – изображение предмета и явления “в свете будущего мира” , с чем связано понимание роли поэта как теурга, священнослужителя. В этом заключено, по разъяснению А. Белого, “соединение вершин символизма как искусства с мистикой” .

Признание, что существуют “миры иные” , что искусство должно стремиться их выразить, определяет художественную практику символизма в целом, три принципа которого провозглашены в работе Д. Мережковского “О причинах упадка и новых течениях современной русской литературы” . Это – “... мистическое содержание, символы и расширение художественной впечатлительности” .

Исходя из идеалистической посылки о первичности сознания, символисты утверждают, что действительность, реальность – это создание художника: Моя мечта – и все пространства, И все чреды, Весь мир – одно мое убранство, Мои следы (Ф. Сологуб) “Разбив оковы мысли, быть скованным – мечтой” , – призывает К. Бальмонт. Призвание поэта – связать мир реальный с миром запредельным.

Поэтическая декларация символизма ясно выражена в стихотворении Вяч. Иванова “Средь гор глухих” : И думал я: “О гений! Как сей рог, Петь песнь земли ты должен, чтоб в сердцах Будить иную песнь. Блажен, кто слышит” .

А из-за гор звучал ответный глас: “Природа – символ, как сей рог. Она Звучит для отзвука. И отзвук – бог.

Блажен, кто слышит песнь и слышит отзвук” ".

Поэзия символистов – это поэзия для избранных, для аристократов духа.

Символ – это эхо, намек, указание, он передает сокровенный смысл.

Символисты стремятся к созданию сложной, ассоциативной метафоры, абстрактной и иррациональной. Это “звонко-звучная тишина” у В. Брюсова, “И светлых глаз темна мятежность” у Вяч. Иванова, “сухие пустыни позора” у А. Белого и у него же: “День – жемчуг матовый – слеза – течет с восхода до заката” . Весьма точно эта техника раскрыта в стихотворении 3. Гиппиус “Швея” .

На всех явлениях лежит печать.

Одно с другим как будто слито.

Приняв одно – стараюсь угадать За ним другое, – то, что скрыто ".

Очень большое значение в поэзии символистов приобрела звуковая выразительность стиха, например, у Ф. Сологуба: И два глубокие бокала Из тонко-звонкого стекла Ты к светлой чаше подставляла И пену сладкую лила, Лила, лила, лила, качала Два темно-алые стекла.

Белей, лилей, алее дала Бела была ты и ала... " Революция 1905 г. нашла своеобразное преломление в творчестве символистов.

С ужасом встретил 1905 г. Мережковский, воочию убедившийся в пришествии предсказанного им “грядущего хама” . Взволнованно, с острым желанием понять подошел к событиям Блок. Приветствовал очистительную грозу В. Брюсов.

К десятым годам ХХ века символизм нуждался в обновлении. “В недрах самого символизма, – писал В. Брюсов в статье “Смысл современной поэзии” , – возникали новые течения, пытавшиеся влить новые силы в одряхлевший организм. Но попытки эти были слишком частичны, зачинатели их слишком проникнуты теми же самыми традициями школы, чтобы обновление могло быть сколько-нибудь значительным” .

Последнее предоктябрьское десятилетие было отмечено исканиями в модернистском искусстве. Происходившая в 1910 г. в среде художественной интеллигенции полемика вокруг символизма выявила его кризис. Как выразился в одной из своих статей Н. С. Гумилев, “символизм закончил свой круг развития и теперь падает” . На смену ему пришел акмеизл~ (от греч. “акме” – высшая степень чего-либо, цветущая пора) . Основоположниками акмеизма считаются Н. С. Гумилев (1886 – 1921) и С. М. Городецкий (1884 – 1967) . В новую поэтическую группу вошли А. А. Ахматова, О. Э. Мандельштам, М. А. Зенкевич, М. А. Кузмин и др.

О поэтическом течении:

Символизм - первое и самое значительное из модернистских течений в России. По времени формирования и по особенностям мировоззренческой позиции в русском символизме принято выделять два основных этапа. Поэтов, дебютировавших в 1890-е годы, называют «старшими символистами» (В. Брюсов, К. Бальмонт, Д. Мережковский, 3. Гиппиус, Ф. Сологуб и др.). В 1900-е годы в символизм влились новые силы, существенно обновившие облик течения (А. Блок, А. Белый, В. Иванов и др.). Принятое обозначение «второй волны» символизма - «младосимволизм». «Старших» и «младших» символистов разделял не столько возраст, сколько разница мироощущений и направленность творчества.

Философия и эстетика символизма складывалась под влиянием различных учений - от взглядов античного философа Платона до современных символистам философских систем В. Соловьева, Ф. Ницше, А. Бергсона. Традиционной идее познания мира в искусстве символисты противопоставили идею конструирования мира в процессе творчества. Творчество в понимании символистов - подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступное лишь художнику-творцу. Более того, рационально передать созерцаемые «тайны» невозможно. По словам крупнейшего среди символистов теоретика Вяч. Иванова, поэзия есть «тайнопись неизреченного». От художника требуется не только сверхрациональная чуткость, но тончайшее владение искусством намека: ценность стихотворной речи - в «недосказанности», «утаенности смысла». Главным средством передать созерцаемые тайные смыслы и призван был символ.

Категория музыки - вторая по значимости (после символа) в эстетике и поэтической практике нового течения. Это понятие использовалось символистами в двух разных аспектах - общемировоззренческом и техническом. В первом, общефилософском значении, музыка для них - не звуковая ритмически организованная последовательность, а универсальная метафизическая энергия, первооснова всякого творчества. Во втором, техническом значении, музыка значима для символистов как пронизанная звуковыми и ритмическими сочетаниями словесная фактура стиха, т. е. как максимальное использование музыкальных композиционных принципов в поэзии. Стихотворения символистов порой строятся как завораживающий поток словесно-музыкальных созвучий и перекличек.

Символизм обогатил русскую поэтическую культуру множеством открытий. Символиcты придали поэтическому слову неведомую прежде подвижность и многозначность, научили русскую поэзию открывать в слове дополнительные оттенки и грани смысла. Плодотворными оказались их поиски в сфере поэтической фонетики: мастерами выразительного ассонанса и эффектной аллитерации были К. Бальмонт, В. Брюсов, И. Анненский, А. Блок, А. Белый. Расширились ритмические возможности русского стиха, разнообразнее стала строфика. Однако главная заслуга этого литературного течения связана не с формальными нововведениями.

Символизм пытался создать новую философию культуры, стремился, пройдя мучительный период переоценки ценностей, выработать новое универсальное мировоззрение. Преодолев крайности индивидуализма и субъективизма, символисты на заре нового века по-новому поставили вопрос об общественной роли художника, начали движение к созданию таких форм искусства, переживание которых могло бы вновь объединить людей. При внешних проявлениях элитарности и формализма символизм сумел на практике наполнить работу с художественной формой новой содержательностью и, главное, сделать искусство более личностным, персоналистичным.

Русский символизм как модернистское направление в русской литературе

Символизм был первым течением модернизма, возникшим на русской почве. Термин «символизм» в искусстве впервые был введён в обращение французским поэтом Жаном Мореасом.

Предпосылки возникновения символизма - в кризисе, поразившем Европу во второй половине 19 в. Переоценка ценностей недавнего прошлого выразилась в бунте против узкого материализма и натурализма, в большой свободе религиозно-философских исканий. Символизм явился одной из форм преодоления позитивизма и реакцией на "упадок веры". "Материя исчезла", "Бог умер" - два постулата, начертанные на скрижалях символизма. Система христианских ценностей, на которых покоилась европейская цивилизация, была расшатана, но и новый "Бог" - вера в разум, в науку - оказался ненадежен. Потеря ориентиров рождала ощущение отсутствия опор, ушедшей из-под ног почвы.

Традиционному познанию мира символисты противопоставили идею конструирования мира в процессе творчества. Творчество в понимании символистов – подсознательно-интуитивное созерцание тайных смыслов, доступных лишь художнику – творцу. «Недосказанность», «утаённость смысла» - символ – главное средство передачи созерцаемого тайного смысла. Символ – вот центральная эстетическая категория нового течения.

«Символ только тогда истинный символ, когда он неисчерпаем в своём значении»,- считал теоретик символизма Вячеслав Иванов.

«Символ – окно в бесконечность»,- вторил ему Фёдор Сологуб.

Символизм в России вбирал два потока - "старших символистов" (И.Анненский, В.Брюсов, К.Бальмонт, З.Гиппиус, Д.Мережковский, Н.Минский, Ф.Сологуб (Ф.Тетерников) и "младосимволистов" (А.Белый (Б.Бугаев), А.Блок, Вяч.Иванов, С.Соловьев.

В своих произведениях символисты старались отобразить жизнь каждой души - полную переживаний, неясных, смутных настроений, тонких чувств, мимолётных впечатлений. Поэты-символисты были новаторами поэтического стиха, наполнив его новыми, яркими и выразительными образами, и иногда, пытаясь добиться оригинальной формы, они уходили в считаемую их критиками бессмысленной игру слов и звуков. Огрубляя, можно сказать, что символизм различает два мира: мир вещей и мир идей. Символ становится неким условным знаком, соединяющим эти миры в смысле, им порождаемом. В любом символе есть две стороны - означаемое и означающее. Вторая эта сторона повернута к ирреальному миру. Искусство - ключ к тайне.

В отличие от других направлений в искусстве, использующих элементы характерной для себя символики, символизм полагает выражение «недостижимых», иногда мистических, Идей, образов Вечности и Красоты целью и содержанием своего искусства, а символ, закреплённый в элементе художественной речи и в своём образе опирающийся на многозначное поэтическое слово, – основным, а иногда и единственно возможным художественным средством.

Одним из фундаментов русской поэзии XX века был Иннокентий Анненский. Мало известный при жизни, возвеличенный в сравнительно небольшом кругу поэтов, он был затем предан забвению. Даже широко бытовавшие строки «Среди миров, в мерцании светил…» публично объявлялись безымянными. Но его поэзия, его звуковая символика оказались неисчерпаемым кладом. Мир стихов Иннокентия Анненского дал словесности Николая Гумилёва, Анну Ахматову, Осипа Мандельштама, Бориса Пастернака, Велимира Хлебникова, Владимира Маяковского. Не потому, что Анненскому подражали, а потому, что содержались в нём. Слово его было непосредственно – остро, но заранее обдумано и взвешено, оно вскрывало не процесс мышления, а образный итог мысли. Мысль же его звучала, как хорошая музыка. Иннокентий Анненский, принадлежащий по своему духовному облику девяностым годам, открывает XX столетие, - где звёзды поэзии вспыхивают, смещаются, исчезают, вновь озаряют небо…

Среди самых читаемых поэтов – Константин Бальмонт – «гений певучей мечты»; Иван Бунин, чей талант сравнивался с матовым серебром – его блистательное мастерство представлялось холодным, но именовали его уже при жизни «последним классиком русской литературы»; Валерий Брюсов, имевший репутацию мэтра; Дмитрий Мережковский – первый европейский писатель в России; самый философичный из поэтов серебряного века – Вячеслав Иванов…

Поэты серебряного века, даже не первого ряда, были крупными личностями. На модно-богемный вопрос – гений или помешанный? – как правило, давался ответ: и гений, и сумасшедший.

Андрей Белый производил на окружающих впечатление пророка…

Все они, увлечённые символизмом, стали видными представителями этой наиболее влиятельной школы.

На переломе веков особенно усилилось национальное мышление. Интерес к истории, мифологии, фольклору захватил философов (В. Соловьёв, Н. Бердяев, П. Флоренский и др.), музыкантов (С. Рахманинов, В. Калинников, А. Скрябин), живописцев (М. Нестеров, В.М. Васнецов, А.М. Васнецов, Н.К. Рерих), писателей и поэтов. «Назад, к национальным истокам!» - гласил клич этих годов.

С древних времён родная земля, её беды и победы, тревоги и радости были главной темой отечественной культуры. Руси, России посвящали своё творчество люди искусства. Первый долг для нас – долг самопознания – упорный труд по изучению и осмыслению нашего прошлого. Прошлое, история России, её нравы и обычаи – вот чистые ключи, чтобы утолить жажду творчества. Размышления о прошлом, настоящим и будущим страны становятся главным мотивом в деятельности поэтов, писателей, музыкантов и художников.

«Стоит передо мной моя тема, тема о России. Этой теме я сознательно и бесповоротно посвящаю жизнь», - писал Александр Блок.

«Искусство вне символизма в наши дни не существует. Символизм есть синоним художника»,- утверждал в те годы Александр Блок, который был уже при своей жизни больше, чем поэт, для многих в России.

Николай Купреянов. Это имя художественная критика начала ХХ века поставила в один ряд с такими именами, как В. Фаворский, А. Кравченко, А. Остроумова – Лебедева. На двадцатые годы выпал расцвет русской гравюры. Гравюра – ремесло, возведённое в ранг искусства. Возрождение гравюры, древнейшего из искусств, началось с обновления форм, с приобретения нового строя чувств, символов, принадлежащих эпохе. Для Купреянова, человека, формировавшегося в 10-е годы, воспитанного на поэзии Блока, символизм был не просто литературным направлением, а умозаключением, настроением ума – разговорным языком эпохи, времени, языком, на котором изъяснялись и в кругу гравюрных образов. И гравюра представляется уже неким вариантом символического искусства. Ещё в юношеские годы, скитаясь по старым русским городам, кроме зарисовок древних фресок и иконописи, он увлёкся деревенской народно обрядностью, что позже соединилось в его творчестве. С таким же романтическим восторгом увлёкся он условностью «Мира искусства». «Я едва ли не одинаково люблю Сомова и иконопись»,- признавался он в письме к Блоку. Эта двойственность сознания – две стихии – религиозная и символическая – наложили печать на творчество Купреянова. Уже раньше его гравюры обрастают символами имеют не только первый, но и второй план, заключают в себе скрытый смысл. Не случайно Купреянов в гравюре начинал с самого интимного, с самого замысловатого жанра книжного знака – экслибриса. Его первые экслибрисы – это зашифрованные «за семью печатями» знаки, до смысла которых невозможно доискаться без знания Библии или геральдического словаря. Его гравюрное пристрастие к житию Николы можно рассматривать как особый интерес к соимённому ему – Николаю Купреянову – образа святого. Художник смотрел в гравюру, словно в зеркало, она давала его искусству справку, чувства законченности.

Темами первых гравюр были мотивы, которые изначально лежали в иконе или в старом лубке: «Король Гвидон», «Царь Давид», «О Бове Королевиче», «Всадники» (на темы апокалипсиса) – вот названия его первых работ. Позже – гравированные книжки, наподобие блочных книг – «Детство о Егории Храбром», «Жития Николы», «Азбука»…

В русском символизме существовало два хронологически и концептуально самостоятельных потока (или волны): "старшие символисты" (последнее десятилетие XIX века) и "младосимволисты" (первое десятилетие XX века).

В начале 1890-х годов заявили о себе "старшие символисты": Дмитрий Сергеевич Мережковский, Валерий Яковлевич Брюсов, Николай Максимович Минский (Виленкин), Константин Дмитриевич Бальмонт, Федор Кузьмич Сологуб (Тетерников), Зинаида Николаевна Гиппиус, Мирра Лохвицкая (Мария Александровна Лохвицкая) и др. Идеологами и мэтрами старших символистов стали Д. Мережковский и В. Брюсов.

"Старших символистов" нередко называют импрессионистами и декадентами .

Импрессионисты еще не создали системы символов, они не столько символисты, сколько импрессионисты, то есть они стремились передать тончайшие оттенки настроений, впечатлений, интуитивно, эмоционально постигнуть прекрасное и таинственное. Импрессионистична поэзия Иннокентия Федоровича Анненского, Константина Михайловича Фофанова, Константина Романова, Константина Дмитриевича Бальмонта.

Для К. Бальмонта символизм - это более "утонченный способ выражения чувств и мыслей". Он передает в своих произведениях богатейшую гамму переменчивых чувств, настроений, "радужную игру" красок мира. Искусство для него - это "могучая сила, стремящаяся угадать сочетания мыслей, красок, звуков" для выражения затаенных начал бытия, многообразия мира:

Декадентские настроения (от франц. decadence "упадок") были свойственны "старшим символистам". Их упрекали в эстетизме, замкнутости, оторванности от реальной жизни и поклонении сладостной легенде искусства. Декадентские, то есть упаднические настроения придали особый колорит многим стихам Ф. Сологуба, М. Лохвицкой, З. Гиппиус. Это настроения безнадежности, неприятия жизни, замкнутости в мире отдельной личности, поэтизация смерти. Для символиста смерть - это скорее избавление от тяжести окружающего пошлого мира, это как бы возвращение в бытийный мир. В стихотворении М. Лохвицкой:

Ее поддерживает Ф. Сологуб:

Современники, не без иронии воспринимая эти строки 1 , в то же время признавали их знаком времени, свидетельством глубочайшего кризиса. По поводу процитированных строк один из критиков писал: "Можно смеяться над растрепанной формой этих стихов, навеянной декадентством, но нельзя отрицать, что они точно передают настроение, переживаемое многими". К. Бальмонт утверждал: "Декадент - есть утонченный художник, гибнущий в силу своей утонченности. Как показывает самое слово, декаденты являются представителями эпохи упадка... Они видят, что вечерняя заря догорела, но рассвет еще спит где-то, за гранью горизонта; оттого песни декадентов - песни сумерек и ночи" ("Элементарные слова о символической поэзии"). Декадентские, упаднические настроения могут быть свойственны любой личности в любую эпоху, но чтобы они получили общественный резонанс в обществе и искусстве, необходимы соответствующие условия.

Очень важно подчеркнуть, что при изучении истории литературы, истории того или иного литературного направления нередко возникает опасность схематизации, упрощения литературного процесса. Но творчество любого талантливого поэта, писателя всегда шире и богаче всяких определений, литературных манифестов и догм. Тому же Ф. Сологубу, за которым закрепилась слава певца смерти, принадлежат и такие произведения, как, например, небольшая сказка "Ключ и отмычка":

"Сказала отмычка своему соседу: - Я все гуляю, а ты лежишь. Где я только не побывала, а ты дома. О чем же ты думаешь?

Старый ключ сказал неохотно: - Есть дверь дубовая, крепкая. Я замкнул ее - я и отомкну, будет время.

Вот, - сказала отмычка, - мало ли дверей на свете!

Мне других дверей не надо, - сказал ключ, - я не умею их открывать.

Не умеешь? А я так всякую дверь открою.

И она подумала: верно, этот ключ глуп, коли он только к одной двери подходит. А ключ сказал ей:

Ты - воровская отмычка, а я - честный и верный ключ.

Но отмычка не поняла его. Она не знала, что это за вещи - честность и верность, и подумала, что ключ от старости из ума выжил".

И разумеется, новое (символическое) течение не обошлось и без курьезов. Туманность, неопределенность, заоблачность, по определению И. Бродского, "ноющие интонации символистов", делали их поэзию легко уязвимой для всякого рода пародий и ядовитых критических отзывов. Например, об одном из стихотворений В. Брюсова из третьего сборника "Русские символисты" (1895) один из критиков писал: "...должно заметить, что одно стихотворение в этом сборнике имеет несомненный и ясный смысл. Оно очень кратко, всего одна строчка: “О, закрой свои бледные ноги!” Для полной ясности следовало бы, пожалуй, прибавить: “ибо иначе простудишься”, но и без этого совет г. Брюсова, обращенный, очевидно, к особе, страдающей малокровием, есть самое осмысленное произведение всей символической литературы, не только русской, но и иностранной".

Как ни странно, но у мирового литературного течения символизм есть точная дата рождения - 18 сентября 1886 года.

Именно в этот день на страницах журнала «Фигаро» поэт Жан Мореас напечатал Манифест символизма. Он обозначил основные принципы символизма и их отличия от декадентства.

Русский символизм

Понятие “ ” русской поэзии или русский ренессанс неразрывно связано с символизмом. Конец 19 и начало 20 века отмечен революцией и новаторством во всех сферах искусства. В том числе и в поэзии.

На смену “золотому”, классическому веку пришли новые талантливые литераторы с абсолютно новыми веяниями. Символизм в литературе и в частности, в поэзии, подразумевал два направления:

• Форма поэтического произведения
• Мировоззрение, философия, стиль и образ жизни

Символизмом, как обязательной детской болезнью, переболели практически все известные русские поэты “серебряного века”. Но одни смогли перешагнуть через формализм этого течения - стихотворный размер, поэтическая форма, мистическое и туманное содержание и стали известными поэтами, гордостью и славой русской литературы.

Другие же сосредоточили свое творчество на внешних атрибутах символизма и остановились в своем развитии, зайдя в тупик. Мистика, нарочито подчеркиваемая религиозность на фоне отрицаемых нравственных и моральных ценностей буржуазного общества, фетиш индивидуализма в сочетании с осмеянием и презрительном подчеркивании практицизма современного общества, стремление обрести душевную свободу и тому подобные настроения выражались непривычными и непонятными широкой публике поэтическими строками.

Неприязнью, насмешками были встречены ранние , а, Мережковского, Гиппиус, Блока. Но уже через 10 - 15 лет эти зачинатели нового течения вместе с жизненным опытом, наложившим отпечаток на их мировоззрение, приобретают и поэтическое мастерство. Поэзия перестает для них быть исключительно искусством для искусства и благодаря своему таланту они создают прекрасные стихотворения, которые вошли в “золотой фонд” русской поэзии.

Поэты - символисты

Не смотря на все Манифесты, программные заявления и декларации, фанатичную приверженность положениям символизма, это не смогло уровнять поэтов, причесать их под одну гребенку. Все они были людьми одаренными, яркими личностями с собственной индивидуальной нотой и отличительным тембром стиха. Каждый имел свой собственный почерк, свою поэтическую гамму.

Бальмонта, первым вкусившего славы и популярности, отличает необыкновенная певучесть и ритм. Брюсов с четкими, как бы отлитыми из бронзы строфами, реалистичен, приземлен и очень далек от мистических, потусторонних миров. Иннокентий Анненский с болезненно тонкой психологической нотой не бунтует, не кричит, но его стихи завораживают и проникают в самую глубину души. Вячеслав Иванов - многомудрый эстет, пытается взрастить на заснеженных российских полях поэзию созвучную Древней Элладе.

Силой своего таланта сумевший в стихах, написанных по самым строгим канонам символизма, передать и печаль, и светлую радость, и горечь, и патриотизм. Сейчас невозможно представить без поэзии Блока российскую литературу. Прошел целый век с тех пор, как перестала существовать школа российского символизма, а мы продолжаем восхищаться прекрасными стихами этих замечательных поэтов.